Забава

Проблема власти в Абидонском королевстве

Проблема матриархата

Королевство представлено нам в весьма запутанном политическом свете. Мало того, что на престоле – убийца легитимного короля, так еще и существует скрытая тирания, которая распространяется на всех, вплоть до монарха. Истинный наследник живет во дворце под видом приемыша, но складывается такое впечатление, что о том, кто он на самом деле, знают очень и очень многие. В том числе и он сам, о чем недвусмысленно повествует песенка про «замечательного короля», сочиненная Патриком и исполненная студентами.

Но и здесь можно найти скрытые стороны. Проблема власти в Абидонском королевстве стоит слишком остро, чтобы ее обойти стороной. Независимо от того, что скрытая тирания распространяется как бы от канцлера, совершенно очевидно, что он – не первый человек в государстве. «Надоедает быть вторым», – признается он. Вторым, но после кого? Наследник престола – не конкурент, заметим, пока. Король необразован, ленив, интересуется исключительно лошадьми; он – всего лишь разменная монета, кукла на престоле.

Истинной властью и подлинным политическим умом обладает Оттилия. Она в курсе абсолютно всех дел, она – не просто помощница и вдохновительница канцлера, она – доминирующая особа, предлагающая канцлеру «примерить на себя» корону. Не даром несколько раз в повести Полонский называет ее скорпионом, она, в самом деле, символически «пожирает» своего мужа, полностью подавляя его.

Королевство, таким образом, находится на стадии матриархального владычества. Оттилия, как самая яркая его представительница, корректирует законы, следит за поведением племянницы, за королевой и ее воспитанником, пишет речи королю, активно участвует в общении с иностранными особами, когда на нее грозно прикрикивает муж, спокойно ему возражает. А уж когда корона оказывается на полу, то она первая тянет к ней руку и не расстается с нею.

Образ Оттилии тождественен образу Ужасной матери. Она – властная и торжествующая, она не принимает ничьих мнений, кроме собственного, вдовство ее даже не беспокоит.

Альбина – тоже представительница матриархальной власти. Сама по себе Альбина – «первичный хаос женского в личной форме». Она имеет огромное влияние на отца, что выражается не только в его уважении к ее вкусу. Именно к ней обращается король: «А пусть он продаст мне своего фантастического жеребца. Уговори его – я сразу помягчаю!»

От нее сильно зависит в начале повествования Патрик. Вряд ли отношение Патрика к Альбине, которыми начинается сказка, можно назвать любовью. Скорее они напоминают заведомо недосягаемое обожание. При этом создается такое впечатление, что поэт заранее знает о том, что он будет поднят на смех, но пока он находится на стадии, переживая которую, он не в силах преодолеть матриархальную власть.

Есть еще и королева, но Патрик, который хотя и назван ее воспитанником, не видит в ней даже образа матери. Доброй матерью для него стала Марселла. Полонский называет Марселлу «защитницей поэзии» Патрика. Она, действительно, сопереживает его творчеству, что выражается и в «детской гримасе жалости», когда Патрик при ней комкает свое «Прощальное»; и в ее горячих словах: «Это не только ей одной пишется», а также в том, что она бережет все стихи Патрика.

Что диктует ее отношение к Патрику? Больше всего ее сопереживания, ее попытки защитить немого поэта похожи на веру. Полонский показывает тонкость ее психологии всего в одной фразе – о том, что девушка знала «про немого едва не больше, чем сам он знал о себе». По всей видимости, она – единственная, кто вообще заботится о нем. Ее забота невольно простерлась дальше, чем «…вам постирать, отутюжить ничего не надо?» – в руках «этой девушки» расцветает голубая роза! И Марселла стала первой, кто почувствовал аромат волшебной розы. Первые же слова правды стали отдавать справедливой горечью: «Мне иногда кажется, что я для вас – вроде котенка...».

Но в то же время кажется, что ее вера сильнее самого носителя веры. В ответ на ее слова и действия он первоначально способен только на то, чтобы «смутно улыбнуться», погладить ее по русой голове. Она же – истово взывает к нему: «…вы должны сильнее меня надеяться!» Ничего удивительного в этом нет – герой и его Эго еще находятся в уробористическом состоянии.

Проблема героя

Замкнутое состояние уробороса налицо во всем изначальном поведении Патрика. Самыми яркими примерами могут послужить его «Прощальные» стихи, которых, «если не соврать, было ровно четыре». «Прощальные» стихи на самом деле прощальные, они заканчивают определенные периоды в жизни поэта, он символически умирает, но также символически рождает себя вновь, чтобы умереть в следующий раз – и так до бесконечности, пока зародышевая стадия Эго не будет преодолена. На этом этапе он полностью подавлен циклом собственных перерождений и женщиной.

Как и любой герой, Патрик имеет первичных и вторичных родителей. Первичные его родители как бы неизвестны, ибо он представлен приемышем, а вторичными, символическими, которые повлияли на его формирование, стали Марселла (Добрая мать) и канцлер (Ужасный отец). О роли Марселлы мы уже говорили, осталось подчеркнуть роль канцлера. Канцлер подавлен властью Оттилии, но пытается сбросить ее влияние. И, таким образом, в отсутствие супруги, представляет лично себя.

«Однако, ясно было, что человек увидел Патрика, да и Патрик заметил его. Некоторое время это напоминало детскую игру в "гляделки": кто кого переглядит, не моргая. Ее сорвал приступ чиханья, напавший на человека за окном. Чтобы этот сотрясающий его приступ не происходил напоказ, этот персонаж исчез, гардины сомкнулись, – так что за значительным взглядом ничего значительного не последовало: насморк и насморк». Что за значительные взгляды? Канцлер, как человек дальновидный, понимает, что взросление героя и его самоопределение неотвратимы. Не зря он говорит лакею: «Немой... Что ты знаешь о его логике?» И эти взгляды – ни что иное, как начало борьбы двух самцов за обладание определенной территорией.

Как любой герой, Патрик отдален от нормальной человеческой обстановки, поэтому он приходит к форме творческого воздействия на окружающую среду, что сопряжено с рядом усилий и задач. Он служит Альбине, он несет в определенном смысле просвещение «для всех людей», жертвуя своими духовными изысканиями в виде стихов. Но через отдаленность и страдания он становится человеком иного типа, нежели все остальные, поэтому он неизбежно одинок.

Наконец, в заключение повествования, символическое, а в нашем случае – вполне реальное, убийство подавляющих родителей свершается. Марселла смертельно ранена, и, жертвуя Марселлой (Доброй матерью), Патрик, в целом, жертвует матриархальным миром детства. Канцлер мгновение спустя получает в свой адрес фразу: «Вы будете повешены!», и герой, таким образом, проходит процесс инициации.

Проблема патриархата

Следуя дальше, нетрудно определить итоги. В самом повествовании уже заключен момент зарождения патриархата. Из ямы в лесу извлекается ящик с куклами, что символизирует сам процесс рождения. И именно в «том самом историческом месте», где были убиты первичные родители героя, откуда он сам в виде куклы как бы продолжает начатый путь. Пока кукла находилась в земле – ее земной образ бездействовал, но извлечение куклы на свет приводит героя в движение, что сродни «кукольной культуре» многих примитивных народов. Как и то, что подобные куклы показывались юноше в день его совершеннолетия.

При этом читателям представлены только три куклы: Канцлер, Полковник и Поэт. Первые из них еще не готовы начать утверждение патриархата, но уже хотят этого.

Канцлер как подавлен матриархальными силами, так и не в состоянии противостоять молодому и, соответственно, более сильному сопернику, поэтому после словесной битвы он отступает. Его самоубийство очень напоминает ритуальное убийство царя или вождя племени.

Полковник – король по инерции отстаивает свое царственное место: «Понимаешь, дочь – ни одна душа не должна была видеть в мальчике наследника престола... Почему "была"? И сейчас не должна! Сейчас – особенно! Поскольку парень разговорился вдруг!» Но надолго его не хватает, политически закрученный сюжет его ломает: «В ночное хочу, Альбиночка!..»

Остается фигура Поэта, которому и суждено представить патриархальные силы в дальнейшем – не освещенном – сюжете. Его патриархальность видна из его первых же слов:

«Ах, мне бы понять вас точнее и раньше,
Что не цветов надо вам, а плетей...
Что вы себе нравитесь в роли тиранши...
Что вам удовольствие - мучить людей...»

Это уже – патриархальное отношение к женщине, в ней видят «сосуд греха», непонятные властные силы, которые нужно не столько преодолеть, сколько побороть – физически или морально. «Безумие – страдать из-за принцесс, которые вас нежно убивают…» – поется в его следующей песне, где процесс любви назван «божественным», но фактически отрицается женщина, как предмет любви. И в то же время – угроза повешения в адрес канцлера – это ни что иное, как патриархальная расправа над поверженным соперником.

И при этом молодой, еще не коронованный, король не только патриархален, но и материалистичен: «…она (Марта) получила одномоментно красные цветы – от Пенапью и длинный бутерброд, кажется, с ветчиной – от Патрика. Бутерброд они с Желтоплюшем (Жаком) сразу порвали пополам». Их Величество прекрасно понимает, что именно нужно подданным в первую очередь!

«Возле таверны кто-то привязывал куклу Поэта к стайке воздушных шаров, рвущихся в небо». Замечательное сравнение – почти свобода, но кукла Поэта все-таки в небе, а патриархальный владыка – на земле. Таким образом, произошло разделение: поэт – патриарх, лирик – прагматик, добрый царь, в которого должен верить народ – настоящая личность государя.

Естественно, только герой способен вырваться из сетей своей культуры и разрушить старое, становясь Выдающейся личностью. Сопротивление культуры герою – оправданно, его изгнание – спасение от ее краха. Но принятие такого героя – приближение краха, ибо нововведения Выдающейся личности ускорят смерть старой культуры, что представляет собой зловещее событие для множества людей.

(с) Забава, 2004.