- Мой прадед по отцовской линии жил при церкви и пел на клиросе. Клирос - значит «крыло». А на Урале говорят «крылос». Вот отсюда и моя фамилия Крылатов. Мама была очень верующей, знала молитвы, народные притчи, и я на этом вырос.

- Вы приехали завоевывать столицу из Перми. Какие были ощущения?

- Самое отчаянное время - после окончания Консерватории. У нас с женой не было прописки и жилья, мы обременяли знакомых, снимали углы. Когда родился сын, отдали его на три года моей маме. Потом мама нашла знакомую в Вешняках Московской области. При встрече эта женщина сказала: «Какой хорошенький мальчик! Такой не обманет». И прописала меня у себя за 10 рублей в месяц. А вскоре вышел указ о расширении города Москвы, и я стал москвичом, но без жилплощади. Снова - частные квартиры, печное отопление, удобства на улице. К тому же мы ждали второго ребенка. И произошло чудо: Тихон Николаевич Хренников помог мне получить квартиру в столице. В 1965-м мы переехали в Тушино. Это был первый вздох облегчения: я перестал бояться милиции. А до этого чувствовал себя изгоем, все думал, донесут в участок. Поэтому когда мы с женой впервые вошли в новую квартиру, еще пустую, без мебели, то были потрясены. Постелили газету на пахнущий свежим лаком паркетный пол, легли на нее навзничь и долго так лежали, обнявшись.

Я очень поздно пробился. Много сил и времени ушло на выживание в Москве. Я лез, как росток из-под асфальта, но 10 лет ушли на борьбу. Первые успехи в музыке пришли в 36 лет - уже не мальчик… В 1968-м вышел мультик «Умка», в 71–72-м - фильмы «Достояние республики», «Ох уж эта Настя!» и «О любви». Я «попал в обойму».

- Говорят, что после одного из ваших концертов в «Артеке» вожатый дал детям письменное задание: «За что вы любите мелодии Крылатова?» И один мальчик написал: «За хорошие стихи». Вы в самом деле выбираете для своих мелодий лучшие строки лучших поэтов.

 - Ни разу музыка у меня не родилась просто так, из ничего. Я пишу песни только на готовые стихи. Некоторые композиторы могут сочинить «болванку», «рыбу», а поэт это оттекстовывает. Я так не могу. А на стихи пишу очень быстро. На хорошие - хорошо, на посредственные - посредственно.

- А как было написано «Прекрасное далеко»?

- Легко: сел за рояль да и написал. И «Крылатые качели» тоже. Меня вдохновили прекрасные стихи Юрия Энтина. Это мой любимый поэт. Хотя он человек странный и часто зря сам себя ругает. Мне долго пришлось доказывать, что он написал замечательные стихи «Крылатые качели». Он отпирался: «Это не мое. Мое - «Я с детства был послушным ребенком золотушным». И про «Прекрасное далеко»: «Там все - музыка» . Я ему: «Юра, на эти слова любой композитор написал бы свою лучшую песню. Но моя была бы все равно лучше всех!» Наша последняя pабота - мюзикл «Сверчок за очагом» по Диккенсу. Я, к своему стыду, раньше эту повесть Диккенса не читал. А когда стал работать над фильмом, растрогался до слез.

- Забавно, когда читаешь: «записана кавер-версия «Прекрасного далеко» или симпл «Лесного оленя». Я, честно говоря, в эти термины не очень «въезжаю»…

- Я тоже. Не переспрашиваю, чтобы не показаться невеждой. Говорю: ну да, кавер, значит, кавер. Может быть, от слова «каверза»? Слышал, что мои песни исполняет группа «Приключения Электроников». И «Три белых коня» тоже поет молодежь. Недавно звонила группа Из Нижнего Новгорода, Дмитрий Маликов сделал клип «Снежинка» по моей песне из фильма «Чародеи». По-моему, вышло классно! Бывает, переделают неграмотно, перепутают ноты. Но я горжусь тем, что ребятам, оказывается, нужны песни 70-х. Когда на рок-фестивале «Нашествие» хором пели «Лесного оленя», написанного в 1971-м, я, что называется, словил кайф.

- Какой музыкальный инструмент вы предпочитаете?

- Я никогда не играл на балалайке, баяне, гитаре. Но очень люблю рояль. Не пианино, а именно рояль. В нем какая-то тайна, которой нет в других клавишных, и в электронных тоже. С детства общаюсь с роялем, как с живым существом. В 14 лет в Перми получил в подарок от управления культуры рояль-прямострунку – он был длинный и черный и похож на крокодила. На частных квартирах были только пианино из проката. А сейчас в моем кабинете «Аугуст Форстер». Хороший инструмент - как хороший коньяк.

- Говорят, вы трезвенник?

- Не пью 21 год, даже пива. Это было мое личное решение. Раньше часто выпивал в творческой среде. Старался не злоупотреблять, потому что боялся наследственности: за отцом такое водилось. Однажды в поезде, выйдя из вагона-ресторана, где сидел с другом, перед сном я зашел в туалет, увидел себя в зеркале далеко не в трезвом виде и стал говорить вслух: «Как тебе не стыдно! У тебя же двое детей, жена не работает…» Когда очнулся от своего монолога, оказалось, что прошло около трех часов. Этот случай так меня напугал, что я решил бросить пить навсегда.

- Образ «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко…» близок каждому человеку. Как считаете, это «далёко» все-таки оказалось жестоким – по отношению к вам, стране, народу?

- Это философское понятие. Будущее не должно быть жестоким, мы всегда надеемся на лучшее. Нельзя сказать, что в мире стало хуже, потому что в Америке взорвали два небоскреба, а у нас война в Чечне. Это призыв, молитва, мольба о детях, чтобы они жили лучше, чем мы. В 16 лет я не мог предполагать, как сложится судьба. Я просто стремился к свету. И нашел его – в Москве.

Владимир КОЖЕМЯКИН, фото Эдуарда КУДРЯВИЦКОГО, «АиФ-МОСКВА», 2002-04-17
http://www.aif.ru/online/moskva/458/21_01